Банк России снова снизил ключевую ставку с 17% до 16,5%,как и предсказывало большинство экспертов. Снижение символическое: в ЦБ даже не скрывают,что их вынудили. Главный теперь вопрос,разовая это уступка – или регулятор прогнулся окончательно? Пока больше похоже на первый вариант,но второй совсем не исключен.
Эльвира Набиуллина,кажется,сама себе противоречила
Снимок экрана
Поразительно (идемонстративно) уже само объяснение причин снижения ставки:
Устойчивые показатели текущего роста цен значимо неизменились иостаются выше 4% впересчете нагод. Экономика продолжает возвращаться ктраектории сбалансированного роста. Впоследние месяцы активизировался рост кредитования. Высокими остаются инфляционные ожидания,—
такими словами всвоем пресс-релизе ЦБначинает описание мотивов решения.
Это намек?
Здесь буквально каждое утверждение противоречит произошедшему. Если рост цен по-прежнему устойчив ининайоту неприближает экономику ктаргету в4% инфляции,топочему решено ставку снизить? Это что,приблизит желаемое? «Экономика продолжает возвращаться ктраектории сбалансированного роста». Тоесть хорошеет ипри ставке17%? Тогда зачем ееснижать? Ну,аупоминание того,что впоследние месяцы кредитование растет,аинфляционные ожидания,которые идвигают участников рынка кросту потребления иповышения цен,остаются высокими,прямо кричат,что нужно ставку увеличивать— атоневсе поняли,что пора быть скромней.
Складывается впечатление,что пресс-релиз подготовлен врасчете нарост или прежнюю ключевую ставку,акогда пришлось ее(символически) снизить,текст нарочно решили неменять. Хотя напресс-конференциипредседательница ЦБЭльвира Набиуллина сказала,что вариантов насовете директоров обсуждалось три: как было,17%; снизить наполовину процентного пункта,до16,5% или наодин пункт,до16%.
Новыступление Набиуллиной получилось стольже противоречивым,что ипресс-релиз:
Ситуация развивается вцелом врамках нашего прогноза. Денежно-кредитные условия остаются жесткими,что создает предпосылки для снижения инфляции. Поэтому мыприняли решение продолжить смягчение своей политики. Втоже время спрошлого заседания реализовались существенные инфляционные риски.
Если проще: вЦБпредполагали,что инфляция после традиционного августовско-сентябрьского сезонного снижения возобновит рост,понимали,что только жесткая денежно-кредитная политика недает ейразгуляться,поэтому политику… смягчаем ввиду новых рисков роста инфляции. ИНабиуллина ничтоже сумняшеся перечисляет эти риски: увеличение дефицита бюджета,рост цен натопливо,повышение налогов.
Иона совершенно права. Более того— ниодин изэтих рисков нельзя считать кратковременным;нет никакого понимания,когда эти риски неточто исчезнут,ахотябы уменьшатся.
Это политика
Дефицит бюджета— закономерное следствие того,что военные расходы никто сокращать непланируют (нестоит радоваться чисто арифметическому снижению цифр впроекте бюджета— во-первых,ихвлюбой момент можно увеличить,аво-вторых,есть сильное подозрение,что просто несмогли освоить все деньги вэтом году из-за чисто физического ограничения оборонных производств),адоходы расти нехотят даже после повышения налогов,потому что оно наложилось надеградацию гражданского сектора идостижение потолка возможностей сектором оборонным.
Рост цен натопливо подталкивают ибудут подталкивать санкции США иЕС,ограничивающие доходы экспортеров,иудары украинских дронов поНПЗ ипрочей нефтегазовой инфраструктуре. Ановый рост налогов (НДС +2 процентных пункта) приведет неккраткосрочному росту инфляции,как говорит Набиуллина,апросто кросту инфляции,по-другому инебывает. Перебить этот рост может только расширение собственного производства иимпорта— ничего подобного пока нет ивдолгой перспективе.
Объяснить противоречие между словами иделами ЦБнельзя экономическими факторами,нолегко— политическими. Проект федерального бюджета на2026 и2027–2028 годы показал: доходы никак нехотят сходиться срасходами. Расходы вобщем-то сведены кминимуму— самая малость социальных,чтобы народ невзбунтовался,инвестиции откладываются или уменьшаются. Только война,только хардкор— недожиру сейчас. «Время затянуть потуже пояса»,— как призывал народ сплакатов один весьма корпулентный чиновник. Кстати,плохо кончил.
Доходы никак неполучается увеличить настолько,чтобы удовлетворить военные аппетиты власти. Решили увеличить НДС— бизнес вужасе. Решили увеличить количество плательщиков НДС засчет малого бизнеса— малый бизнес откликнулся намерением закрыться ктакой-то матери,датак резко,что пришлось думать,как варить эту лягушку намедленном огне,снижая планку доходов,при которой придется начать платить НДС,постепенно. Более того,НДС незаставят платить сельпо— хочу надеяться,что идальнобойщиков незаставят,итогда герой моего рассказа Сашка сможет продолжать кормить семью.
Это стагфляция?
Ноденег-то нехватает. Уже сейчас. Аэкспортеры вместо того чтобы жаловаться,что экспорт падает из-за санкций,которые,всвою очередь,вызваны продолжением войны,жалуются,что рубль слишком крепок. Оно ипонятно: жаловаться навойну— это уголовка,ажаловаться наНабиуллину,которая своей ставкой укрепляет рубль,— безопасно,легко исоциально приемлемо.
Инельзя сказать,что жаловаться совсем ужненачто. Жесткая ДКП действительно замедляет экономику ипромышленность. Ноесть нюанс— замедляет гражданский сектор экономики. Оборонный сектор игосзаказ живут своей жизнью,там жесткостью непахнет: кредиты поставкам 2-8% годовых свозможностью реструктуризации,авансирование госзаказа,рост цен ипр.
Новедь иВПК тормозит! Собственно,единственное,что продолжает расти,— это производство беспилотников,простое сборочное производство,скрытое встатье «прочие транспортные средства». Адаже для производства снарядов,неговоря оракетах итанках,нужны новые цеха (аихнадо строить),нужны высокоточные станки (аихнадо импортировать),нужны люди (аихнадо набрать иобучить).
Икогда прокремлевский Центр макроэкономического анализа икраткосрочного прогнозирования пишет,что российская промышленность находится между стагнацией ирецессией,оннеправ только водном: российская промышленность,даиэкономика вцелом,находится между стагнацией истагфляцией— сочетанием стагнации свысокой инфляцией. Неисключаю,что российская экономика умудрится сочетать падение экономики,рецессию,свысокой инфляцией— наверное,это можно будет назвать рецефляцией.
Это конец независимости ЦБ?
Если укомпании дела идут вгору,акционеры склонны закрывать глаза напричуды топ-менеджмента. Когда дела идут неважно— начинаются поиски виноватого. Иесли настоящего виновника назвать никак нельзя,весь гнев обращается на козла отпущения.
ЦБистал таким козлом отпущения. Содной стороны— ругать его можно невозбранно,забазар,как говорят,неответишь. Сдругой— уЭльвиры Набиуллиной,как говорят вовластных коридорах,один начальник— Владимир Путин. Потому можно несомневаться,что брань унее навороту неповиснет.
Однако незадолго дорешения поставке пришел весьма неприятный для Набиуллиной сигнал,что карт-бланш,выданный «начальником»,может быть отозван. Минфин подготовил проект поправок кзакону «Овалютном регулировании ивалютном контроле»,где записана возможность регулирования отношений ввалютной сфере вРоссии наряду сфедеральными законами также указами президента,вчастности,повведению водностороннем порядке валютных ограничений.
Настораживают сразу две вещи.
Во-первых,появление таких полномочий упрезидента— это конец независимостиЦБ.
Во-вторых,инициатива Минфина означает,что ведомство,доэтого дружно работавшее сЦБводной связке,теперь перешло кконфронтации. Причина понятна: Минфин отвечает забюджет,который несходится,задоходы,которые нерастут. Унять желающего воевать президента никто неможет,авот надавить наЦБ,чтобы тот ослабил узду ДКП,— вполне.
Да,снижать ставку внынешних условиях— разгонять инфляцию,нозаинфляцию отвечает как раз ЦБ,анеМинфин.
Окончание дружбы двух этих ведомств— скверный знак. Потому что,остроумно объяснял мне один экономист,корабль даже тонуть может по-разному. Может опрокинуться,увлекая с собою всех,аможет— медленно опускаться надно,сохраняя устойчивость. Пока Минфин иЦБработали всвязке,корабль российской экономики тонул равномерно. Теперь может и опрокинуться.
Это уступка
Вот стакими исходными данными ЦБипришел кодню заседания оставке. Истоит признать: сделал все,что мог,опустил ставку минимально – четверть процентного пункта при двузначной ставке выглядела бы издевательством.
И сигнал получился очень ясный: Набиуллиной пришлось уступить. Она это сделала совсем достоинством,накоторое была способна. Вплоть дотого,что навопрос журналиста окурсе рубля вслучае окончания войны ответила:
Любой сценарий,который предполагает улучшение внешней конъюнктуры,будет дезинфляционным. Это будет способствовать тому,что мыбыстрее будем снижать ключевую ставку.
Яснее отом,что именно стало причиной жесткости ЦБ,нескажешь. Но «начальник» Набиуллиной давал ейкарт-бланш вовсе недля того,что она ему объясняла пагубность войны для российской экономики,адля того,чтобы она ему обеспечила возможность эту войну вести. Иесли начальник решит,что продолжать войну онможет ибез помощи ЦБ,тоникакие соображения экономического порядка незаставят его сохранить свое покровительство.
И ксожалению,велика вероятность,что онтак ирешит. Если ЦБутратит независимость иперейдет кполитике фискального доминирования,цены будут расти,абизнес гибнуть,уграждан появится гораздо больше мотивации пойти навойну. Даже вусловиях,когда регионы сокращают доплаты законтракт. В армии точно кормят.