Вадим Малкин,управляющий партнер TMC LLP,политолог,находит свое объяснение тому,что случилось на авиабазе в Аляске между президентом США Дональдом Трампом и Владимиром Путиным.
Рукопожатие дорогого стоит
Снимок экрана
Первое. Прежде всего стоит обратить внимание нараннее завершение встречи Дональда Трампа сВладимиром Путиным; наотмену той части переговоров,которая должна была пройти врасширенном составе иради которой Путин тащил ссобой двух делегатов сэкономическими компетенции— директора РФПИ Кирилла Дмитриева иминистра финансов Антона Силуанова; наотмену ужина; атакже— last not least— нато,что первоисточником информации оботмене стал Белый дом.
Москва повсем каналам посылала сигналы оболее широком контексте иперезагрузке,вплоть довозвращения кпереговорам об ограничении стратегических вооружений – он истекает 4 февраля 2026 года.
Вашингтон в ответ сигналил опотенциальном смягчении санкций.
Очевидно,впервые два часа встречи стороны зафиксировали блокер,который нетолько перевешивает все «морковки»,ноиделает простое продолжение переговоров ирасширение контекста— знаком потенциальной приемлемости блокера. Иными словами,если продолжать,то на столе – неприемлемый вариант.
Предполагаю,что «вариант» может касаться нетолько инестолько Украины (незря все эти заклинания о «первопричинах»). Трамп какбы сворачивает переговорный процесс иберет тайм-аут «для консультаций»,демонстрируя,что брокер,неприемлемый вариант всеже ненастоле.
Второе. Стратегия Москвы в диалоге сТрампом очевиднаежу. Втеории переговоров она изсамых примитивных— называется anchoring («закрепление»).
Пример: торговля навосточном базаре. «Сколько стоит этот магнитик нахолодильник?» – «100 евро! Но только для тебя,дорогой,90 евро итолько сегодня».
Красная цена магнитику— 1 евро,новитоге его срадостью покупают за5. Тыизначально делаешь заведомо неприемлемое предложение,как можно дальше оттвоих собственных «красных линий»,чтобы сместить зону возможного компромисса (ZOPA,Zone of Possible Agreement) всторону уступок другой стороны: теперь каждый шаг отнеприемлемого «якоря» к«середине»— это какбы совместные усилия итвой компромисс,подаваемый как победа другой стороны (95% скидки от100 евро,ане400% наценки).
«Инвестировав» впереговорный процесс,согласовав стретьими сторонами ит.д.,переговорщик другой стороны уже мотивирован накомпромисс,который типа все ближе к«вот-вот»,хоть ивущерб его собственным интересов,и поэтому неготов уйти из-за стола.
Скорее всего,предложение типаблокер было «пакетным»,заранее неанонсировалось Стиву Уиткоффу,возможно,оно касается европейской безопасности вцелом,иочевидно,выходит зарамки того,очем может договориться Трамп без консультаций. Оно было сдобрено хорошими компромиссами почастностям,чтобы незакрыть вообще возможность следующих шагов,но,еще раз,было заведомо неприемлемым.
Третье. Фактор времени. ИТрампу,иПутину надо выйти накакую-то сделку досередины 2026 года — самый крайний срок. Для Трампа важнее раньше. Инеиз-за «медалек» или Нобеля. Ему важно сфокусироваться наКитае вконтексте вероятного обострения вокруг Тайваня – инетолько.
Путинже понимает,что после американский выборов в2026 году,когда демократы вернут контроль над хотябы одной палатой Конгресса,шансов провести отмену санкций законодательно почти неостанется. Более того,повсем показателям,высочайшая ставка ЦБвРоссии таки добила экономику,игод— это максимум,что она может протянуть внынешней конфигурации.
Путину остается одно: максимальная эскалация сейчас,прежде всего военная,конечно,«мызаценой непостоим»,чтобы продать «деэскалацию» подороже. Продать так,чтобы иТрампу хватило наНобеля.
Стабильного прекращения огня или заморозки фронта доэтого всего ждать бессмысленно.